В детстве Евгения не мечтала быть врачом. Эту профессию ей предложили родители, которые любили повторять: «Станешь медиком, будешь сидеть в белом халате в чистоте и тепле». Дочь верила, что ей советуют только лучшее, и стала анестезиологом-реаниматологом. В 2024-м Евгения с мужем и ребенком переехала в Польшу, где зарплата у медиков выше, чем в Беларуси. Однако, в отличие от большинства коллег, она не планирует подтверждать диплом, а собирается заниматься IT. К решению, утверждает, подошла взвешено. О том, как его принимала, — рассказала «Зеркалу».
В целях безопасности имя собеседницы изменено.
«В пандемию понимала: помогаю людям, расту как специалист и хорошо зарабатываю»
Несколько месяцев назад, когда Евгения с семьей переезжали в Польшу, апостиль на свой диплом врача девушка поставила. Сработала беларусская хозяйственность: «А вдруг пригодится». С тех пор, правда, документ так и лежит в стопке с важными бумагами. Сама же медик сконцентрирована на другом. Она изучает UX-дизайн, проще — дизайн сайтов и приложений. Это третьи курсы в ее IT-копилке. Начало было положено еще в Беларуси.
— Муж, он тоже дизайнер, считает, что моих навыков уже хватает для каких-то несложных проектов, и как фрилансер хоть сейчас могу начинать работать в Польше. Но для себя решила, сначала хочу закончить курсы. Понятно, эту корочку никому не будешь показывать… Но у меня внутренние стенания из-за того, что пока не умею в полной мере пользоваться всеми инструментами и делать то, что другие коллеги, — описывает ситуацию собеседница. — К маю завершу обучение и буду искать клиентов. Небольшое портфолио у меня уже есть.
Опыт в медицине у Евгении значительно круче. Шесть лет университета, год интернатуры и два — отработки анестезиологом-реаниматологом в больнице крупного города.
— Еще во время отработки, когда после ночного дежурства ехала в центр по делам, заходила в кофейню, видела айтишников, которые сидят с ноутбуками, и думала: «Люди ночью поспали, отдохнули, пришли и, попивая кофе, работают». Мне тоже так хотелось, — улыбается она. — Все-таки физически профессия врача-анестезиолога очень выматывающая. Понимала, можно лучше, можно иначе.
Это был 2019 год, в отделении, куда Евгения попала по распределению, почти все врачи трудились больше, чем на ставку. Изначально график у нее был такой: на неделе с 8.00 до 16.00 работала как анестезиолог-реаниматолог на плановых операциях. Параллельно с этим четыре-пять, а позже шесть раз в месяц еще и дежурила. Дежурство могло выпадать на выходные и длиться 12 часов либо на рабочие — и тогда его продолжительность составляла 16 часов. После сразу же стартовала новая смена. Получалось, в такие дни медик находилась в больнице нон-стоп 32 часа. В расчетнике в тот период появлялись цифры в 1,2−1,3 тысячи рублей. Курс доллара был в районе 2 рублей.
— Работала где-то на полторы ставки, все-таки так зарплата выше, — объясняет она, почему соглашалась на сверхурочные. — К тому же не хватало врачей. Даже в те, относительно спокойные 2019−2020 годы, в нашем отделении было несколько вакансий. Эти часы раскидывали между уже работающими врачами. Что сейчас происходит, даже страшно представить. Да, приходят молодые специалисты, но из того, что замечаю, ряды медиков редеют.
Задумываясь о том, как много приходится трудиться и какая сумма приходит за это на карточку, анестезиолог-реаниматолог ловила себя на мысли: «Наверное, это не совсем соотносится». А тут еще совпало, что друг мужа закончил университет по IT-специальности. При встрече поделился впечатлениями, Евгения послушала и задумалась: «А что мне в этой сфере интересно?» Остановилась на дизайне сайтов и приложений: она всегда хорошо рисовала, 9 лет в школе отучилась в художественном классе. Начала просматривать бесплатные материалы, ролики на YouTube, но ковид вернул ее из грез в реальность, а точнее — в медицину.
В пандемию Евгению перевели только на дежурства. С учетом того, что врачи тоже болели, порой в месяц ей ставили даже больше, чем полторы ставки. Работа тяжелая, но платили прилично. В месяц доходило до тысячи долларов, а порой и полутора.
— Зарплата закрывала все потребности и еще оставалось, что, конечно же, сразу переводилось в доллары. За то время накопила хорошую подушку безопасности, — не скрывает собеседница. — Тогда внутренняя самооценка поднималась. Я собой гордилась. Понимала: помогаю людям, расту как специалист и хорошо зарабатываю.
«Осенью 2024-го у меня был личностный кризис»
После отработки из медицины Евгения уходить не собиралась, а вот сменить свою больницу на другую была не против. Не со всеми коллегами бок о бок оказалось комфортно, да и события 2020 года усугубили ситуацию. Но жизнь снова все переиграла, и до того как забирать трудовую, врач отправилась в бухгалтерию оформлять декрет. Параллельно с новыми заботами опять начали появляться мысли про свободное время и лекции по UX-дизайну, но будущая мама себя тут же одергивала:
— Для начала хочу родить и прочувствовать материнство.
Когда ребенку Евгении исполнилось полтора года, с ним стало чуть попроще. Он засыпал по графику, и у мамы появилось свободное время. Тогда медик и прошла курсы, о которых мечтала.
— В это же время зарегистрировалась на бирже, где предлагают и покупают услуги фрилансеров. Постепенно появились не очень большие заказы. Как приработок в декрете было неплохо, — вспоминает она, как увлечение стало приносить первый доход. — В какой-то момент в больнице мне снова предложили поддежуривать, но я уже не хотела. Понимала, те же 400−500 долларов могу заработать, сидя дома с ребенком.
Новое дело давало свободу, самовыражение и постоянно подбрасывало нестандартные задачи. Все это приносило Евгении удовольствие. И все же после декрета она хотела вернуться в медицину, но в жизни случился очередной поворот, точнее, переезд в Польшу. На новом месте девушка и приняла важное для себя решение — уйти в IT.
— Осенью 2024-го у меня был личностный кризис. В этот период в жизни сплелось несколько важных событий: мне исполнилось 30, эмиграция и новая языковая среда, выход из декрета (ребенок пошел в сад и большую часть дня уже не возле меня), — перечисляет собеседница. — Я находилась в какой-то прострации. Осваивала дизайн и параллельно анализировала, почему пошла в медицину, кому это было надо. Вышло, что родителям. Они хотели гордиться дочерью. Тем, что я могу быть врачом и это получилось. Сейчас понимаю, для меня эта профессия не так важна, как для них, так что на данный момент не рассматриваю свое возвращение даже в польскую медицину.
«В крупных городах чаще требуются врачи скорой или приемного отделения»
К решению попрощаться с медициной Евгения подошла не только эмоционально, но и практично. Взвесила все плюсы и минусы — первых оказалось больше.
— По тому, что читала в медицинских чатах, нострификация (подтверждение диплома. — Прим. ред.) занимает плюс-минус год и включает два достаточно тяжелых экзамена. Первый — медицинский польский, второй — тест по всему курсу медицины. Про деньги уже не говорю. Общая стоимость подтверждения где-то 1200−1500 долларов (те, кто пользуются помощью репетиторов и сдают не с первого раза, могут заплатить и больше. — Прим. ред.), — делится наблюдениями Евгения. — Если справишься, твой беларусский диплом приравняют к диплому выпускника польского меда, и тебя ждет 13 месяцев интернатуры. Зарплата в этот период около 6500 злотых (примерно 1700 долларов по курсу Нацбанка на 21 апреля 2025 года. — Прим. ред.), если не ошибаюсь. Потом снова экзамен. После него можешь работать семейным врачом, на скорой или в приемном отделении. Но, как и у нас, это не очень престижно. Хочешь получить узкую специализацию, например, невролог, эндокринолог, нужно еще учиться и работать под наблюдением. В зависимости от направления в среднем это занимает 5 лет. Выходит, только к сорока годам тут я смогу стать анестезиологом-реаниматологом.
Это первый момент. В нем, говорит собеседница, ее пугает затратность по времени и финансам. Пункт номер два — доход. По словам Евгении, если постараться с поиском клиентов, то в IT со старта она сможет зарабатывать на уровне врача-интерна в Польше или даже больше.
— При этом остается свобода передвижения и можно быть с ребенком, который периодически болеет, — рассуждает она. — В IT-дизайне доход зависит от навыков. Думаю, исходя из скиллов, того, какие программы и инструменты ты знаешь и используешь, в IT зарплата может кратно возрастать. И тут у меня пример мужа перед глазами. Он тоже ушел с госработы и за три года очень хорошо раскрутился. Людям важен его профессиональный стиль, коммуникация. В медицине, как ни старайся, все равно упрешься в потолок. Наверное, только если у тебя частная клиника, ты влияешь на свой заработок. Конечно, как вариант можно еще расти по карьерной лестнице — молодой врач, завотделением, главврач. Либо же параллельно брать где-то смены. Но это значит тратить дополнительное время.
И третий момент, говорит Евгения, это география. По ее мнению, в больницах больших польских городов попасть на «интересную», то есть узкопрофильную, вакансию достаточно сложно.
— Здесь хватает своих выпускников медвузов. Поэтому, скорее всего, придется жить в небольшом городке или ездить туда на работу, — рассуждает она. — В крупных городах чаще требуются врачи скорой или приемного отделения.
При этом, продолжает Евгения, в отличие от IT-специалистов, медикам не дышит в спину искусственный интеллект. Хотя, по ее мнению, если он и начнет вытеснять людей, то затронет в основном технических работников. Например, тестировщиков.
— Я тоже работаю с нейросетями. Вижу, как многому они учатся, даже если брать в разрезе года, — говорит она. — Мне кажется, сейчас будут выигрывать те дизайнеры, которые смогут адаптировать под себя искусственный интеллект и использовать его как инструмент, например, как Photoshop.
Учитывая все эти моменты, отмечает Евгения, ей кажется, что вероятность возвращения в медицину у нее небольшая. Шутит, если такое произойдет, то скорее по необходимости, а не из-за желания.
— Тут выбор: либо однажды рискуешь и получаешь, что хочешь, либо никогда не попробуешь и не знаешь, что тебя может ждать, — философски рассуждает она.
Годы, что провела в медвузе за книгами, потраченными зря Евгения не считает. Эти знания всегда выручают, если болеет кто-то из домашних. Единственные, кого расстроил ее выбор, — это родители. По мнению девушки, она не оправдала их надежд. Сама же Евгения уверена: пусть сейчас она и не спасает людей, но новое дело не менее важное.
— Когда работала в больнице, не всегда ощущала себя сверхчеловеком. Возможно, на это влияли окружение или зарплата, — рассуждает собеседница. — В новой профессии стараюсь отталкиваться от своих ценностей. В моем деле они в том, чтобы нести в мир красоту, делать его проще и понятнее. Это, конечно, несоизмеримо с помощью людям, но в этом для меня есть смысл.
